Клуб "Знамя". Отрывок из новой книги

Представляю главу о старой технике из моего сочинения "Малая Земля" - воспоминания из детства.
Дела забросили меня в уголок Москвы, где я родился и вырос. Увы, немного осталось примет былого. Понатыканы монолитные громадины, из их подъездов выходят озабоченные граждане, которым глубоко безразлично, что было тут до их счастливого вселения. А было много всякого, под фундаментами новеньких зданий целый культурный слой.
И решил я записать некоторые реалии тогдашней жизни – примерно пятидесятых годов прошлого века. Описать мой район, как «малую землю», каковая есть у каждого.
Вероятно, уместнее, чтобы подобные воспоминания исходили от человека заслуженного, из поколения постарше. Но заметил я: многого и не помнят старшие поколения, не до того было в повседневной суете. У ребенка глаз цепче.
Только это и оправдывает мою дерзость.
Отнюдь не собираюсь я настоящим скромным очерком ничего «доказывать», подгонять под политические тенденции. Представляю фотографически зафиксированные сюжеты, привязанные к памятным ориентирам и пропущенные через тогдашнее восприятие. А уж принять их или отклонить – дело читателя, коли таковой найдется...
...На кино все окрестные жители ходят в клуб «Знамя». Слова «кинотеатр» не слышал почти никто.
Первая кинокартина, которую довелось посмотреть с родителями – «Семеро смелых». Я был мал и сюжета не осознал, но некоторые сцены хорошо запомнились.

Позже кино – любимое развлечение. Детский билет 50 копеек, еще тех, дореформенных. Мы, ребятишки, готовы ходить на что попало, а потом с наслаждением припоминать: «а этот этому как даст!»
Разумеется – кроме фильмов «до 16 лет». Старшие говорят между собой: понятно, что картина для взрослых, она же «по роману»! Господи, да фильмы, которые по тогдашним пуританским понятиям казались недозволенными, сейчас – чуть ли не детские. Нынче не поверят, что запретной для несовершеннолетних была, например, «Великолепная семерка».
Кино, главное дело, просто завораживает звуком! Изумительный рокочущий тембр акустики КИНАП совсем непохож на домашнее радио.


Хотел бы я поделиться воспоминаниями о пресловутых черных «радиотарелках», но не буду кривить душой: в начале 50-х от них по большей части остались только магниты и катушечки, которыми играем мы, дети. В войну ведь приемники полагалось сдать, а после нее – явились трофейные. Вносили, кстати, за приемники абонентскую плату.

У нас стоит большой «Telefunken», который отцу иногда приходится чинить. Внутри аппарат не менее величествен, чем снаружи, со своими солидными металлизированными лампами и репродуктором, затянутым в ткань; я не отрываю глаз от индустриальной красоты. Она кажется даже не функциональной, а сакральной; представляется, что если бы некто скомпоновал совершенно произвольно столь роскошные детали, снабженные подобающими надписями – все-таки не могло не заработать. Вероятно, именно тот восторг подтолкнул меня к радио, которым я и занимаюсь всю жизнь.

Кому приходилось слышать «бархатный» звук старых радиоаппаратов, тот и сейчас отдает ему предпочтение перед чистым, но безжизненным и резким звучанием современной аудиотехники. А посему радио включено почти постоянно и совсем не раздражает. Утром слушаем последние известия: «Третий короткий сигнал будет передан в семь часов утра... Говорит Москва, передаем повестку дня». Собирают слушателей трансляции футбольных матчей со стадиона «Динамо», начиная от вступительного марша вплоть до заключительных слов: «Вел репортаж Вадим Синявский».

По утрам также – «Пионерская зорька»; я, по малолетству, думаю, что в ней зачитывают содержание газеты «Пионерская правда». Как раз идет XIX съезд партии, постоянно исполняют новую торжественную песню: «Под солнцем Родины мы крепнем год от года, мы делу Ленина и Сталина верны».
Я обожаю передачи для полярной станции «Северный полюс-3», и, заслышав знакомую песенную заставку «Колышется даль голубая», бегу к радио. Передача наполняет гордостью – от косвенной причастности к далеким, но великим делам. Гордостью за страну, которая обращается к своим мужественным сыновьям так, что ее слышит весь мир.
Век немецкого приемника оказался не слишком долог, причина известная: дефицит радиоламп. Отец уверял позже, что на Арбате имелся магазинчик, вроде комиссионного, где специально торговали заграничными лампами; интересно бы сейчас узнать, так ли это (он и приврать мог).


Однажды мать говорит:
— Сегодня мы идем смотреть телевидение.
Непонятно, что такое. Направляемся в другой дом; у малознакомых людей собралось человек десять перед невиданным аппаратом. (Кстати, еще и позже было принято приглашать соседей «на телевизор»).
Особого впечатления небывалая техника, как ни странно, не производит. То же кино, только маленькое. Гораздо больше поражает своей эрудицией один из присутствующих: когда сцены перемежаются статичной заставкой, он авторитетно поясняет:
— Занавес!

Но вот минуло с того дня несколько лет, и по множеству затейливых антенн над крышами можно заключить, что телевизор пришел в большинство семей. Передачи начинаются только вечером; киноролик с башней Шухова и гордой песней «И неба синего далекого касаются...» обозначает старт телевещания столицы великой Родины.

Популярны программы для детей: Шустрик и Мямлик с тетей Валей, «Выставбура» (выставка Буратино). Но эти сюжеты интересны разве что для моей младшей сестры, я-то уже большой.

Между прочим, бывший клуб «Знамя» стоит и сейчас. Только фильмы в нем не крутят, конечно; там теперь детский клуб...

Угощайтесь, полный текст книги С. Гаврилова «Малая земля»:
• Скачать pdf в архиве: 🎁malaya-zemlya.7z  183.53 Kb ⇣ 82
• Зеркало файла у автора

Камрад, рассмотри датагорские рекомендации